После трагической гибели отца Александра я, как правящий архиерей Московской епархии, в которой он служил, считал своим долгом приходу в Новой Деревне относиться с большим вниманием, чем к остальным, которых уже очень много. Хотя и оттуда идет критика. Вчера, когда меня встречали с хлебом-солью, говорят: «Почему один раз приезжаете? А почему в престольный праздник не бываете?» Но я очень рад, что та община, которую создал отец Александр, (я имею в виду не по территории, а связанную духовно со Сретенским приходом) не рассыпалась. И для меня бывает очень трогательно, что 9 числа этого месяца, где бы вы ни были, чем бы ни были заняты, вы всегда стремитесь, и не только мысленно, приехать в Новую Деревню и помолиться. И до меня даже не доходят слухи, и я этого не вижу, что вы в каком-то разномыслии, разобщении.
Всегда эта память об отце Александре сплачивает вас. И эти встречи проходят очень дружелюбно, мирно, так, как полагается в христианской семье. Мы все это делаем по апостольской заповеди: поминайте наставников ваших. Поминать нужно в очень широком смысле — не только не забывать, не только молиться о них, но следовать тем путем, каким наставник, пастырь вел вас. Мне это очень близко, потому что как-то вот так совпало, что рядом стоят две даты — 5 и 9 сентября. И какие бы у меня ни были дела, какие бы ни были жизненные обстоятельства, я всегда 5 числа бываю в Санкт-Петербурге, уже в 28-й раз, служу Литургию, поминаю своего духовного отца — митрополита Никодима. А потом уже собираюсь в Новую деревню. Я даже вспоминаю, что что-то было связывающее отца Александра с Никодимом, потому что я неоднократно был свидетелем, как отец Александр приходил на улицу Рылеева, тогда там был отдел Внешних Церковных Сношений, и они беседовали вместе с владыкой Никодимом. У нас память о владыке Никодиме проходит несколько иначе, мы только служим Литургию, литию на его могиле, поминаем его и разъезжаемся. Я в этом году поделился своей мыслью, что и будущие пастыри, которые там учатся, должны знать историю своей епархии, историю своей церкви с тем, чтобы понимать жизнь церкви и для себя выбирать определенный путь в пастырском служении.
В отношении отца Александра как-то ему или, я бы сказал, его памяти повезло, потому что одна из его прихожанок, я так скромно скажу, Екатерина Юрьевна взяла инициативу, и в библиотеке иностранной литературы она ежегодно собирала конференции. У меня терпения не хватало. Я приходил на открытие, потом был краткий перерыв, она меня провожала до машины. И потом они там долго заседали. Но эти встречи, которые Екатерина Юрьевна организовывала, показали потребность быть поближе к тому месту. Он ведь не к иностранной литературе относился, а к родной земле. Ближе к Новой Деревне, ближе к тому месту, где он жил и принял мученическую кончину. И вот сегодня у нас первый опыт. Очень хорошо, что здесь воздвигнут храм, очень хорошо, что свято хранится память здесь, в «Дубраве». И очень хорошо, что такой христианский дух на этой первой конференции, которую мы наименовали «Меневскими чтениями». Здесь есть и ученые, и богословы, пастыри, прихожане. Мы ведь не должны быть разобщены, потому что жизнь Церкви требует все больше и больше объединять усилия наши в нашем служении церкви. Это ведь раньше мы были служителями культа, как нас называли, и мы были по законодательству, могли только отправлять культ. А все, что было за порогом храма, это не было дозволено зарегистрированным общинам. Я пользуюсь той терминологией, которая употреблялась у нас сегодня. И хочется, конечно, сказать, что, несмотря на то законодательство, мы могли сказать, что слово Божие не вяжется. И доказательством тому являлась пастырская деятельность, в широком смысле этого слова, отца Александра.
Еще не все, может быть, знают, еще не все известно, какими методами он осуществлял эту деятельность. Но определенно можно сказать одно: его просветительская и миссионерская деятельность выходила за рамки храма, иначе как могли приезжать люди из Москвы, которых отец Александр крестил, которых привел к церкви, которые помогали ему в издательской деятельности. Я думаю, никому в голову не может прийти, что то множество литературы, которое издается под именем отца Александра, написано только его рукой. Вот это особый подвиг, который нес отец Александр, он, во-первых, показывает, что были не только мрачными красками можно рисовать картину церковной жизни ХХ века. Я часто повторяю, что ХХ век для церкви и трагический, и героический, потому что ни один век в христианской истории Русской Православной Церкви не дал столько мучеников и исповедников, сколько их церковь официально провозгласила в ХХ веке.
Сегодня законодательство ничем не ограничивает церковь. Для нас нет никаких препятствий для проповеди Слова Божия. Пастырь может круглые сутки, день и ночь осуществлять в любом месте свое служение. Что-то делается у нас, мы радуемся, потому что, если вспоминать те годы, в которые жил отец Александр, в те годы только закрывали церкви, а в наши годы только открывают, реставрируют и строят новые храмы. Но ведь этого так мало, так недостаточно. Скажем, богатые люди дают много денег, строим храмы. Но ведь церкви должны наполняться, люди должны просвещаться, а это уже не задача этих богатых людей. Они, может быть, по разным причинам дают деньги, но они не призваны к пастырскому служению. А вся тяжесть ответственности ложится на иерархию, на пастырей. И их нужно не только критиковать, дорогие друзья, им нужно помогать. Критика подстегивает, мы все знаем, это тоже хорошо. Но им надо и помогать. И без помощи мирян пастыри ничего сегодня не сделают. Возьмите пример нашей Московской епархии. У нас сейчас более 600 воскресных школ. Конечно, священник не может читать все предметы в этих воскресных школах, потому что ему надо и храм реставрировать, и службы совершать, и на требы ходить. Он же живой человек. А женатые священники — семейные люди. Нужно, чтобы и матушка его не оставила. Скажет, живи тогда в церкви. Поэтому нам нужны деятельные миряне.
Я думаю, что у отца Александра была какая-то харизма, он мог привлекать мирян, несмотря даже на какие-то внешние опасности. И нам может быть стыдно, если сегодня опасности нет, а миряне не идут к священнику и не предлагают свои услуги, свои дарования, не хотят жертвовать часом и несколькими минутами, чтобы разделить ответственность со священником за приход перед паствой, перед теми задачами, которые стоят сегодня перед церковью. Может быть, сегодня в России церковь — одна из надежд, именно Православная церковь, потому что у нее, с одной стороны, тысячелетняя история и опыт. Церковь сохранила и апостольское преемство, и веру, которую передали нам апостолы от Христа. И этим нужно очень дорожить. Поэтому я очень вдохновлен, что наш первый опыт «Меневских чтений» был очень удачным, он нас не разделил. Напротив — он нас вдохновил. И спасибо вам всем, и в добрый путь.